В фокусе настоящего исследования находится орнаментальная мозаичная декорация церкви Сан-Витале в Равенне. В работе проведен анализ и сопоставление образов райского сада в пресбитерии церкви Сан-Витале с античными и раннехристианскими памятниками Аквилеи и Сицилии, выявлены иконографические и стилистические параллели, что позволило обогатить и конкретизировать существующие представления о возможных образцах и влияниях различных художественных центров на создание монументальной декорации равеннских церквей.

Формирование художественного облика Рима конца XIII столетия происходило в условиях органического сосуществования и интенсивного взаимопроникновения элементов античного, раннехристианского, романского, готического и византийского искусства. Мощным стимулом для образно-концептуального обновления города стали инициативы выдающихся римских понтификов, а также епископов и кардиналов, пожелавших вписать свое имя в историю. Дискуссия о роли заказчика, начатая еще в кружке Аби Варбурга в начале XX в., спустя полвека привела к появлению одного из самых актуальных подходов к изучению искусства Проторенессанса. Другим важным направлением научных изысканий в отношении памятников этой эпохи стали попытки осмысления более широких процессов в сфере культуры, условно выведенных в оппозицию «Восток – Запад». В рамках этого подхода изучаются элементы иконографии, зародившиеся в «восточной» или «западной» парадигме, а также оцениваются факторы, повлиявшие на творческий выбор мастера при обращении к той или иной художественной традиции. В настоящей статье дается краткая характеристика иконографических особенностей мозаик мариологического цикла Пьетро Каваллини в Санта-Мария ин Трастевере в свете обозначенных аспектов исследования.

В работе проведен анализ иконографии фрескового цикла Акафиста Богородице XIV в. Маркова монастыря в Македонии и его связи с литургическим богословием. Иллюстрации гимна, расположенные в алтарном пространстве над символическими композициями Божественной литургии, отличаются своим местоположением в системе росписи от многочисленных аналогичных циклов в монументальных ансамблях XIV в. Иллюстрации Акафиста, известные с конца XIII в., и Божественной литургии, получившие в палеологовскую эпоху широкое распространение в памятниках Сербии, представлены в росписи Маркова монастыря в наглядном сопоставлении друг с другом. Смысл этого программного решения позволяет понять сочинение византийского богослова второй половины XIV в. Николая Кавасилы, посвященное истолкованию литургии. Не настаивая на прямом влиянии византийских текстов на иконографическую программу фресок, можно утверждать, что общие идеи богословия исихазма, характерные для византийских и славянских богословов и живописцев этого времени, явились источником новых визуальных воплощений, раскрывающих в образах историю человеческого спасения. Исследованы особенности иконографии композиций Акафиста, Великого входа и проскомидии в контексте символического и исторического толкования литургии.

Статья посвящена особенностям иконографии ветхозаветных пророков и патриархов в миниатюрах родственного круга манускриптов «Хроник в картинах» XV–XVI вв. В композициях, восходящих к общему истоку (утраченном циклу монументальных росписей во дворце кардинала Джордано Орсини), всемирная история представлена в изображениях фигур «знаменитых людей» разных эпох. В тексте дана характеристика иллюстративной концепции «Хроники Креспи» (частная коллекция, Милан) и «Хроники Кокерелла» (Метрополитен-музей, Нью-Йорк; Рейксмузеум, Амстердам; Национальная галерея Виктории, Мельбурн; Государственные музеи, Берлин; Национальная галерея Канады, Оттава; частные коллекции), уделено внимание развитию изобразительных мотивов исходной программы во «Флорентийской хронике в картинах» (Британский музей) и «Хронике» из Библиотеки герметической философии (Амстердам). В статье обозначены общие принципы изображения библейских персонажей в манускриптах, рассматриваются примеры типичных и оригинальных композиционных схем, прослеживаются близкие иконографические параллели в изобразительной традиции Средних веков и искусстве Кватроченто.

В работе рассматриваются функциональные и художественные особенности, роль орнамента в системе иллюминирования армянских рукописных Евангелий. Ввиду того, что Четвероевангелия использовались и как Лекционарии, как Евангелия-апракос, армянские книжники вводили в рукописи новые, отличные от византийской традиции, элементы оформления, которые визуально отмечали начала чтений. Орнаменты использовались прежде всего именно с этой целью, исполняя исключительно важные функции подразделения текста. Орнамент присутствует в каждом из шести структурных компонентов системы иллюминирования, оформляя их: в хоранах (в Послании Евсевия и канонах согласия); в заглавных листах (в заставках, инициалах и правых маргиналиях, в буквах текста); в портретах евангелистов; в рубриках чтений-перикоп; в декоративных и сюжетных маргиналиях рядом с рубриками; в сюжетных листовых и текстовых миниатюрах. Таким образом, орнамент становился «лимфой» художественного организма армянской рукописной книги, определяя его единство и целостность.

Целью локального исследования становится изучение исторических ситуаций и социального контекста, которое позволяет выявить особенности исторического развития норвежской церкви и каменной архитектуры в XI–XII вв. Культовое зодчество в Норвегии указанного времени развивалось под влиянием христианской религии. Сооруженные по заказу норвежских королей церкви и кафедральные храмы укрепляли престиж монарха, обозначали епархиальные центры и указывали на торжество новой религии в стране. Во второй половине XII в. своеобразие, а в отдельных случаях и уникальность возведенных по церковному заказу соборов свидетельствует об активной позиции архиепископов по отношению к архитектуре.

Статья посвящена анализу особенностей иконографии сюжета «Коронация Эстер» в цикле шпалер «Жизнь Девы Марии», созданных для Реймсского собора в начале XVI в. При очевидном влиянии на композицию шпалер такого значимого текстового источника, как «Библия бедных», мастер изображает сцену по-своему, оказываясь ближе к интерпретации «Морализованной Библии». Полемика с протестантами усиливала внимание к образу Девы Марии в католическом искусстве, в то же время внешняя политика Франции, ее отношения с Римом, могла быть фактором дополнительной визуализации статуса монарха как «христианнейшего короля», что стало причиной усиления политизации французского искусства и акцентированию темы коронации.

Четырнадцать святых помощников (Vierzehn Nothelfer) – группа из четырнадцати святых мучеников и мучениц, почитаемых в западной традиции как защитники от болезней и смерти. Статья посвящена вопросам появления и популяризации культа Четырнадцати святых помощников в Германии и Австрии с XIV по XVI в. Рассматривается исторический контекст возникновения и распространения этой группы святых, а также иконографическая традиция репрезентации образов святых помощников. Выдвигаются гипотезы, рассматривающие зависимость изображения Четырнадцати святых помощников от исторических событий, социальных вопросов и территориальных особенностей.

В статье рассматривается влияние научных открытий на художественные практики изобразительного искусства. Мы предлагаем гипотезу о влиянии нового взгляда на реалистическую картину мира обществом и художниками как на визуальную повествовательно-рассказательную практику с системой семиотических знаков и символов новых реалий естественно-научных знаний эпохи конца позднего Средневековья, начала Нового времени в Европе. В такой парадигме научных открытий формировались новые предложения символики традиционных христианских сюжетов в произведениях искусства. Была ли эта новая символическая система в обсуждаемых нами произведениях однозначно читаемой для современников? Вероятно да. Для тех из них, кто являлся заказчиком станковых и монументальных живописных произведений, все знаки и символы, указывающие на научные открытия, были понятны и приемлемы в переложении на язык символов традиционных христианских сюжетов картин. Мы предлагаем краткий обзор области поэтики создания картины с точки зрения реалистического извода и рассмотрение инструментария создания иллюзии оптического обмана в изображении трехмерного пространства на плоском двухмерном изобразительном пространстве. Пунктиром в статье представлен материал об истории перспективных опытов в построении сценографии композиции картины. Весь представленный в исследовательской статье материал представляет взаимосвязь областей науки и искусства.

В статье доказывается, что Бибихин стремился преодолеть противоречие между континентальной и аналитической философией, истолковывая Хайдеггера и Витгенштейна в традиции исихазма. Впервые предлагается ключ к этому синтезу: учение о помыслах, которое позволяет понимать аскетику как искусство импровизации. Выявлено, что Бибихин трансформировал тезис Бахтина о безопасных и опасных детях, сделав его опорным при разговоре о непрерывности восточнохристианской аскетической традиции. Раскрыты институциональные основания занятий Бибихина исихастским богословием, и показано, чем Бибихин отличается от других интеллектуалов, переизобретавших прерывную религиозную традицию как якобы непрерывную. Показано, что технологические истоки Ренессанса прямо соотнесены Бибихиным с техникой борьбы с помыслами. Тем самым параллели между аскетикой и искусством становятся продуктивными, и диалектика отвергается ради нахождения моментов «спасения» в христианском смысле равно в наследии Хайдеггера и Витгенштейна. Подробный анализ одного из эпизодов дневниковых записей Бибихина показывает, как этот мыслитель формировал модель саморазвития философии наподобие самостоятельного действия молитвы в исихастской аскетической практике.

В работе проведен анализ творчества Григория Круга, иконописца русской эмиграции. Григорий Круг, родившийся в Санкт-Петербурге, в шведской семье, после революции оказался в Эстонии, а затем эмигрировал во Францию. Здесь учился у ведущих мастеров Серебряного века и авангарда, вошел в сферу художественной элиты Парижа, начал успешную выставочную деятельность. Но вскоре занялся иконописью, принял монашество и стал одним из самых знаменитых русских иконописцев парижской школы, которого в прессе называли новым Андреем Рублевым. Сегодня творчество Григория Круга приобретает особую актуальность.