Статья обращается к эволюции в Египте в эпоху Древнего царства визуального языка, которая подготовила возможность использования изображений для передачи мифологического содержания в Среднем царстве. При V династии намечается трансформация элементов культовых изображений, которые наряду с «реалистичной» передачей жертвенного ритуала начинают отсылать к мифологическим следствиям его успешного осуществления. Пользуясь термином Я. Ассмана, можно сказать, что «сакральное истолкование» ритуального действия включается в композицию культового изображения.

В статье рассмотрена проблема мифологической трактовки такого ритуального предмета, как резервуар для либаций. Изначально его функция инструментальная – принятие жертвенных субстанций. К IV династии относится символическая интерпретация такого резервуара, как озера, однако в литературе можно встретить и мифологическую интерпретацию его как предвечных вод Нуна. Для более четкого определения границ возможных мифологических интерпретаций автор обращается к предложенному Я. Ассманом термину «констелляция», в свете которого сходство между вербальным и визуальным текстом подтверждается как идентичностью персонажей, так и атрибутами, характеризующими обстоятельства их взаимодействия. Наиболее близкой текстовой параллелью для жертвенных резервуаров представляется в таком случае круг изречений, связанных с пребыванием покойного на Полях Хотеп и прибытием его к кравчему бога Ра, в качестве которого может выступать и олицетворение половодья и водного изобилия «Великий Потоп» Агеби.

Данная статья представляет собой историко-религиоведческий анализ евангельского сюжета о казни Иоанна Крестителя. В первой части приводятся теории современных исследователей, занимающихся историей и генеалогией рода Иродов. Благодаря сопоставлению текста Евангелий, Иосифа Флавия и внешних свидетельств становится ясно, что танцовщицей на пиру могла быть не только Саломея, дочь Иродиады, но и юная падчерица Иродиады, Иродиада Соломея, дочь Ирода Антипы и набатейской царевны Фасаэлис. Этот факт открывает альтернативное прочтение истории: мы видим не только противостояние эроса и танатоса, но и сюжет о невинности, которая становится орудием в руках зла. Вторая часть статьи – анализ текста как мифа, помогающий понять значение и смысл сюжета на трех уровнях: буквальном (Иисус не может быть Иоанном, поскольку тот был недавно казнен), мифологическом (Иоанн – «жерт ва-предтеча» Иисуса, принесенная в соответствии с языческой мифологической моделью), богословском (смерть Иоанна – завершение прежней мифологической системы, основанной на жертве, вместо которой приходит новая, основанная на «нежертвенном» принципе ненасилия).

Настоящая статья содержит первый перевод на русский язык апокрифической «Проповеди Андрея» – сочинения V–VI вв. н. э., написанного на саидском диалекте коптского языка и дошедшего до нас в арабском переводе. Переводу предпослано введение, сам перевод сопровождается кратким комментарием.

Статья посвящена московской общине христоверов XVIII в. В основе ее – дело о купце Крупенникове 1747 г., сохранившееся в документах Святейшего Синода в Санкт-Петербурге, в Российском государственном историческом архиве.

В работе сделан обзор социальных форм, созданных или измененных протестантизмом в XVI – первой половине XIX в. Показано, что протестантизм не только использовал прежние социальные формы, но и создавал новые, которые легли в основу западного общества нового типа – гражданского общества. Дан обзор уже существовавших социальных форм: сельскохозяйственных коммун, сословных органов и профессиональных корпораций, партий, школ и университетов, церковных общин. Сельскохозяйственная коммуна стала уделом закрытых групп, которые создавали свой мини-социум. Дворянские объединения, городские собрания, объединения по профессиональному признаку, включая неформальные объединения священнослужителей (контубернии), партии стали площадкой для лютеран и кальвинистов. Протестантские школы выполняли не только просветительскую, но и миссионерскую функцию, университеты использовались для подготовки пасторов и проповедников и формирования протестантской интеллектуальной элиты. Протестантская церковная община породила такие социальные формы, как малые домашние группы, коллегии, комиссии и комитеты. Просветительские и дискуссионные клубы активно использовались кальвинистами во время Нидерландской и Английской революций. Социальное творчество протестантов было призвано укрепить протестантизм в обществе и содействовать созданию «нового человека», воспитанного в протестантской доктрине.

Цель статьи – дать характеристику русскому спиритуализму как религиозному феномену второй половины XIX – начала XX в. Статья предлагает ответы на следующие вопросы: о соотношении эзотеризма и религии в дискуссии о религиозной природе спиритуализма; о необходимом различении оккультизма и спиритуализма в связи с позицией христианских спиритуалистов; о спиритуализме как феномене религиозного модернизма и его альтернативном понимании в свете конфликта между универсалистски-ориентированной спиритуалистической метафизикой и национально-ориентированной традицией; о религиоведческой типологии и видовом многообразии русского христианского спиритуализма; о специфике соединения православия, в частности, православных практик, и спиритуализма в Российской империи. Центральный тезис статьи утверждает перспективность будущего изучения христианского спиритуализма в контексте христианской традиции как средство ее религиозного обновления и, шире, как одно из христианских реформационных движений.