Иоганн Генрих Юнг-Штиллинг (1740–1817), немецкий мистик и теософ, приобрел в России начала XIX в. огромную популярность, о чем свидетельствуют многочисленные переводы его сочинений, реминисценции его воззрений в литературных текстах, а также упоминания о его книгах в мемуарах того времени. Одним из популяризаторов, почитателей и подражателей Юнга-Штиллинга был ученый, философ и писатель А.Т. Болотов (1738–1833), что отразилось как в его поэтических опытах, так и в сочинениях, написанных в форме платоновского диалога «Старик со внуком, или Разговоры у старого человека с молодымего внуком» (1822), «Предполагаемые наугад происшествия на том свете» (1823) и «О душах умерших людей» (1823). Пример Болотова дает возможность проанализировать рецепцию идей немецкого мистика и распространение их в неакадемической среде.

Цель статьи – рассмотреть литературное творчество В.И. Крыжановской как средство, при помощи которого представители оккультной среды знакомили широкую публику с многообразием оккультных учений. В статье на основании архивных и опубликованных источников сделано предположение об оккультных предпочтениях В.И. Крыжановской; охарактеризован феномен популярного оккультизма в контексте формирования в России оккультного рынка в конце XIX – начале XX в.; предложено рабочее определение «оккультного романа» и раскрыто его понимание оккультистами как средства распространения оккультных взглядов. Художественное пространство фантастической литературы определяется как пространство, альтернативное пространствам реальности и фантазии, и претендующее на выполнение посреднической функции между субъективным и объективным опытом. Автор предполагает, что фантастика для оккультной среды служила не только художественным средством трансляции взглядов, но и являлась идеальным художественным медиумом, позволявшим оставлять открытым вопрос о реальности оккультных феноменов, оставляя окончательное решение на усмотрение читателя.

В статье анализируется поэтический цикл М.А. Кузмина «София. Гностические стихотворения (1917–1918)» в контексте общественно-политической позиции писателя второй половины 1917 г. Вопреки предположениям исследователей, что цикл стихотворений, насыщенный гностической символикой, стал способом эскапизма Кузмина и его отходом от актуальных проблем, предлагается новая трактовка цикла. Анализ поэтики и прагматики цикла «София. Гностические стихотворения» в сопоставлении с другими произведениями автора и его дневниковыми записями 1917 г. позволяет утверждать, что гностическая тема стала для Кузмина способом мистического осмысления революции. Основанием становится тот факт, что стихотворения были написаны в период, когда Кузмин разделял революционный энтузиазм и приветствовал как февральский, так и октябрьский перевороты. Центральный гностический миф, схождение на землю Софии, Кузмин проецирует на актуальные события, стремясь увидеть в революции проект коренного переустройства мира и духовного обновления человека.

В тексте анализируется биографический и культурный контекст воспоминаний о Хармсе художницы А.И. Порет. Реконструируется отношение Хармса к клинической медицине, оккультным медицинским практикам и феномену медицинского шарлатанства, фальсификации медицинского знания как сознательной субверсивной практике. Рассматриваются медицинские сюжеты и образы врачей в прозаических и драматических произведениях Хармса. Выдвигается предположение о воздействии на Хармса образа Агриппы Неттесгеймского в романе В.Я. Брюсова «Огненный ангел» и книге Ж. Орсье «Агриппа Неттесгеймский: Знаменитый авантюрист XVI в.» (изданной в переводе на русский язык в 1913 г. с предисловием Брюсова). Намечается перспектива дальнейшего исследования темы.

В статье рассматривается работа Эжена Бюрнуфа (1801–1852) «Введение в историю индийского буддизма», считающаяся первым научным исследованием индийского буддизма. Воссозданный в этой работе человеческий образ Будды лег в основу концепции «исторического Будды», господствующей в конце XIX в. в буддологических исследованиях. Долгое время работа Бюрнуфа считалась устаревшей, однако вышедший в 2010 г. английский перевод вернул это исследование в научный оборот. В представленной статье кратко описана биография Бюрнуфа, рассмотрено состояние европейских знаний о Будде и буддизме к началу деятельности Бюрнуфа. Проанализирован созданный Бюрнуфом образ Будды как проповедника нравственности и раннего буддизма как простого морального учения. Показано, что подобное представление обусловлено принятой Бюрнуфом классификацией текстов. Рассмотрен ход работы Бюрнуфа над буддийскими сочинениями и смещение его исследовательского интереса от сутр махаяны к более ранним текстам. В заключительной части статьи описаны некоторые новые идеи и возможности, возникающие при современном прочтении текста Бюрнуфа, в частности, пересмотр концепции «исторического Будды» и генезис терминов «махаяна» и «хинаяна». Предложена гипотеза о возможном влиянии «Введения в историю индийского буддизма» на Л.Н. Толстого.

Отношение к буддизму среди его исследователей различалось. В работах первых буддологов имело место разделение философских умопостроений буддийской религии и ее обрядовой стороны, причем последняя часто или подвергалась критике, или вообще оставалась без внимания. В послереволюционное время многие буддологические работы уделяли мало внимания ритуальной стороне буддизма, ситуация меняется лишь в послевоенные годы. В статье рассматриваются работы отечественных буддологов Российской империи и Советского Союза с 1831 по 1991 гг., где нижняя граница рассматриваемого периода это дата публикации первой академической работы по буддологии, а верхняя – распада СССР.